Российский императорский военно морской флот. Как, кем и когда создавался военно-морской флот россии

В первой половине XIX в. основой прогресса в науке, технике, экономике стало использование нового вида энергии – энергии пара. Дальнейшее развитие флота было обусловлено достижениями в области металлургии и металлопроката. Особенно – изобретением броневых плит для применения в железном судостроении

В начале XIX в. в России началось строительство паровых судов. Первое в России подобное судно «Елизавета» сконструировал и построил в 1815 г. Карл Берд, владелец чугуно-меднолитейного завода в Петербурге. Имея всего 4 л. с. мощности, машина давала стимботу (так раньше называли пароход) скорость около 9 верст в час.

Первое в России паровое судно “Елизавета”

В 1823 г. на Волге было построено около десятка пароходов, в том числе и с двумя машинами общей мощностью до 40 л. с. А в 1843 г. в Петербурге образовали пароходное общество «По Волге», которое имело несколько пароходов с машинами в 250-400 л. с. мощностью («Волга», «Геркулес», «Самсон», «Кама», «Ока» и др.), десятки большегрузных барж. Это общество просуществовало до 1918 г.

Дизель-теплоходы

В 1903 г. Сормовский завод в Нижнем Новгороде построил для Волжского пароходства первый дизельный теплоход – самоходную наливную баржу «Вандал» водоизмещением 1150 т., - с тремя дизелями по 120 л. с., и дизель-электрической передачей на гребные винты. «Вандал» стал первым в мире дизельным теплоходом и дизель-электроходом одновременно.

Первый теплоход в мире – нефтеналивная баржа «Вандал».

К 1913 г. в разных странах мира было более 80 дизель-теплоходов, из них 70 – в России. Что же касается пароходов, то к 1913 г. усилиями всех шести пароходств страны и правительства, их число было увеличено до 1016 (общим водоизмещением 487 тыс. т.), а парусников стало 2577 (257 тыс. брт). Флот России занимал 8-е место в мире после флотов Англии, Германии, США, Норвегии, Франции, Японии, Италии. При этом собственные пароходы, составляя 65 % коммерческого флота России, могли обеспечить всего только 8 % морских грузоперевозок.

Создание Российского общества пароходства и торговли (РОПиТ)

В январе 1856 г. в Морское министерство России обратились флигель-адьютант Н.А. Аркас и известный предприниматель-судовладелец Н.А. Новосельский. Они предложили создать на Чёрном море коммерческую судоходную акционерную компанию с большим числом современных пароходов для грузовых и пассажирских перевозок, при этом уточнили, что в случае войны эти пароходы смогут использоваться для военно- транспортных нужд страны.

3 августа 1856 г. император Александр II утвердил Устав РОПиТ (Российского общества пароходства и торговли). Так родилась ставшая затем самой крупной русская судоходная компания.

К 1860 г. в Обществе насчитывалось более 40 пароходов, причем 30 из них имели огромную перспективу: все они находились в эксплуатации не более 3 лет.

Пароход РОПиТ «Великая княжна Ольга Николаевна» стоит у пристани в Саратове.
Примерно 1910 г. (Фото из архива Алексея Платонова)

С 1863 г. Общество, пополняя состав флота, начало строить новые винтовые почтово-пассажирские пароходы и колесные товаро-пассажирские суда смешанного плавания. Кроме «Лазарева», «Корнилова», «Нахимова», «Чихачёва», «Великого князя Михаила», «Великой княгини Ольги» и «Генерала Коцебу» к 1870 г. в строй вошли еще 11 паровых шхун для грузоперевозок по Азовскому морю.

С постройкой Суэцкого канала (1869 г.) открылись новые перспективы, и суда РОПиТа стали ходить в Индию, Китай, на Дальний Восток (Владивосток).

Создание «Добровольного флота»

В период 1873–1883 гг. резко возросло внимание общественности к нуждам флота. В связи с этим в Москве возникло Общество для содействия русскому торговому судостроению (на патриотические пожертвования). Появилась идея создания общества «Добровольный флот», вызванная результатами русско-турецкой войны 1878 г.

По всей стране прошел сбор средств для организации, которая имела бы быстроходные и вместительные суда, позволяющие быстро их переоборудовать и вооружить, сделав вспомогательными крейсерами на случай войны. Было собрано около 4 млн руб., и в 1878 г. общество было создано.

Сначала «Доброфлот» закупил у немцев товаро-пассажирские пароходы, тотчас ставшие на учет в военном флоте как вспомогательные крейсера: «Москва», «Петербург», «Россия». Впредь была установлена традиция: все новые суда называть по имени центров губерний – «Нижний Новгород», «Рязань» и т. д.

С 1879 г. устав общества «Добровольный флот» предусматривал возможность использовать его суда в военных целях в случае войны.

Работа «Доброфлота» началась с перевозок из Варны и Бургаса русских войск, участвовавших в русско-турецкой войне 1878 г. Затем начались регулярные рейсы на Дальний Восток. Вскоре руководство пришло к выводу, что надо не закупать, а только строить суда для общества – это выгоднее. Правда, строить не только на своих заводах, но и за рубежом. Первый пароход - «Ярославль» по чертежам английского крейсера «Айрис» заказали в 1880 г. во Франции.

До 1896 г. из Англии в Россию пришла серия из 6 судов в 4500-5600 т водоизмещением. В результате перед русско-японской войной «Доброфлот» выдвинулся уже на 2-е место после РОПиТ. Грузооборот его достиг 196000 т в год.

Почтовые открытки начала 1910 гг., посвященные товаропассажирским
пароходам «Доброфлота»: «Симбирск» и «Рязань».

Из всех линейных кораблей Российской империи «Император Николай I» оказался наименее известным. С одной стороны, это вполне объяснимо: линкор так и не был достроен, на его долю не выпало никаких событий. Однако такое отношение к нему во многом незаслуженно, ведь конструкция этого корабля таила в себе немало особенностей. А если бы он был достроен, то мог бы стать сильнейшей русской боевой единицей на Черноморском театре военных действий. Каким же был последний линкор Российской империи?

Предыстория и начало строительства

После потери в Русско-японской войне почти всего своего флота перед Российской империей встал вопрос о его возрождении, причём на качественно новом уровне. К этому времени эволюция в кораблестроении привела к появлению нового типа линейных кораблей, названных по имени первенца дредноутами. Новые линкоры по всем параметрам превосходили эскадренные броненосцы, практически обесценив флоты, не имевшие таких кораблей. Естественно, русское флотское командование также собралось строить дредноуты для вновь возрождаемого флота. В 1909 году началось строительство четырёх кораблей типа «Севастополь» для Балтийского флота. При их проектировании максимально учли опыт русско-японской войны: корабли были прекрасно вооружены, имели высокую скорость хода, бронирование закрывало почти всю площадь борта, а площадь надстроек была сведена к минимуму.

Черноморский флот, не участвовавший в русско-японской войне, сохранил все свои корабли, качественно и количественно превосходя своего главного противника – турецкий флот. Однако в 1909 году Турция начала обновление своих военно-морских сил, заказав большинство новых кораблей у заграничных верфей, как когда-то сделала Япония. В 1911 году в Англии были заказаны два дредноута, получившие названия «Решад V» (позднее – «Решадие») и «Решад-и-Хамисс». Каждый из этих дредноутов был вооружён десятью 343-мм орудиями, что делало их сильнейшими кораблями на Чёрном море.

В ответ на турецкие приготовления в мае 1911 года Дума выделила средства на строительство трёх дредноутов для Чёрного моря. Прежде чем началась их постройка, немалые средства были выделены на модернизацию судостроительных предприятий на юге России. Черноморские линкоры строились по усовершенствованному проекту балтийских линкоров и получили усиленное бронирование, усиленную противоминную артиллерию, и, в то же время, меньшую скорость и дальность плавания, чем корабли-прототипы. Строительство новых линкоров для Черноморского флота, получивших названия «Императрица Мария», «Императрица Екатерина II» и «Император Александр III», началось в августе-сентябре 1912 года (официальная закладка состоялась осенью 1911 года).

Линейный корабль «Императрица Мария» во время высочайшего смотра в Севастополе 12 мая 1916 года
Источник: tsushima.su

Тем временем, из-за финансового краха Турции после балканских войн строительство кораблей для неё резко замедлилось. «Решад-и-Хамисс» был разобран на стапеле, а строительство «Решада V» приостановилось до 1913 года. Однако, представив в качестве залога драгоценности низложенного султана Абдул-Гамида и земельные участки в Стамбуле, турецкое правительство решило купить ещё три дредноута, строившихся для государств Южной Америки на частных верфях США и Англии. Первым должен был стать бразильский «Рио-де-Жанейро» (четырнадцать 305-мм орудий, 27 500 т), получивший новое имя – «Султан Осман I». Кроме того, турки вели переговоры и о покупке аргентинских кораблей «Ривадавия» и «Морено» (двенадцать 305-мм орудий, 28 000 т). Кроме того, от Германии было получено обещание в течение года продать Турции линейный крейсер типа «Мольтке» (десять 280-мм орудий, 22 600 т).

В итоге, к началу Первой мировой войны Турция могла выставить против Черноморского флота четыре современных линкора, в то время как русские дредноуты могли встать в строй не раньше 1915 года. Несмотря на то что русским дипломатам удалось расстроить сделку Турции с Аргентиной, ситуация на Чёрном море оставалась очень напряжённой, тем более что в Петербург пришли известия о заказе в Англии ещё одного линкора для турецкого флота, получившего имя «Фатих». В этой тревожной ситуации было принято решение о срочном усилении Черноморского флота новыми кораблями. На строительство линкора, двух крейсеров, восьми эсминцев и шести подводных лодок было выделено 110 млн рублей. 24 июня 1914 года царь утвердил новую кораблестроительную программу, однако спешка со строительством дополнительных кораблей для Черноморского флота была так велика, что к тому времени линкор, получивший имя «Император Николай I», уже две недели как был в постройке. Что же касается проекта нового корабля, то к его разработке Главное управление кораблестроения (ГУК) приступило ещё в конце 1913 года.

Конструкция

По внешнему виду новый линкор принципиально не отличался от построенных ранее русских дредноутов типов «Севастополь» и «Императрица Мария». Общий стиль, характерный для этих кораблей – низкий надводный борт, четыре башни главного калибра, расположенные линейно, минимум надстроек, две дымовые трубы – сохранился и у четвёртого черноморского дредноута. Теоретический чертёж корпуса в целом остался таким же, как и у предшественников, однако водоизмещение нового линкора было на 4000 т больше, поэтому для достижения проектной скорости форма носовой части была изменена по результатам испытаний модели в Опытовом бассейне. Принятые меры позволили бы достичь скорости в 21 узлов с той же машинно-котельной установкой, что и на «императрицах».

Эскиз внешнего вида линейного корабля «Император Николай I» по состоянию на май 1916 года. Расположение зенитных орудий не соответствует действительности

В 1915 году, уже во время строительства нового линкора, стало известно, что недавно построенные «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II» оказались недостаточно мореходными для действий в свежую погоду. Их носовая часть зарывалась в воду, затрудняя ведение огня из носовой башни и носовых 130-мм орудий. Чтобы исправить этот недостаток, в ГУК был разработан проект полубака для «Николая I», как на линейных крейсерах типа «Измаил». Однако в итоге от нового полубака отказались, поскольку его добавление увеличило бы водоизмещение, дифферент на нос и снизило бы скорость корабля. Вместо полубака было решено соорудить откидной фальшборт в носовой части линкора.

Предполагаемый внешний вид «Императора Николая I», если бы он был построен с полубаком. Рисунок А. Ю. Заикина
Источник: kreiser.unoforum.ru

Вооружение

Хотя изначально рассматривался вариант вооружения корабля 356-мм орудиями, его главным оружием в итоге стали двенадцать 305-мм орудий Обуховского завода с длиной ствола 52 калибра – точно такие же, как и на предыдущих русских линкорах. Основным соображением в пользу такого состава вооружения стала унификация с уже построенными линкорами и освоенность данной артсистемы промышленностью. К тому же, это орудие было лучшим в своём классе по ряду параметров (в частности, по относительной длине ствола) и обладало самым тяжёлым в своём классе снарядом (470,9 кг). Дальность стрельбы таким снарядом при максимальном угле возвышения 25 градусов составляла 23 228 м, начальная скорость снаряда – 762 м/с. Бронебойный снаряд содержал 12,9 кг взрывчатки, полубронебойный – 48,4 кг, фугасный – 58,8 кг. По дульной энергии эта артсистема была сравнима с 343-мм орудием с длиной ствола 45 калибров, являвшимся главным оружием линкора «Решадие».

Орудия на «Николае I» устанавливались в четырёх трёхорудийных башнях, расположенных линейно - точно так же, как и на предыдущих русских дредноутах. Такое размещение башен обеспечивало максимальные сектора обстрела на каждый борт, при этом погреба каждой из башен оказывались максимально удалёнными друг от друга. Конструкция башен также в целом повторяла конструкцию предшественников, однако в неё были внесены некоторые изменения, позволявшие уменьшить время заряжания и повысить общую надёжность. По документам скорострельность составляла 2–2,5 выстрела в минуту, впрочем, здесь уместнее говорить не о боевой скорострельности, а о времени заряжания. Запас снарядов составлял 100 шт на каждое орудие.

Башня главного калибра линейного корабля «Император Александр III», идентичная башням «Императора Николая I». На палубе лежат 305-мм снаряды образца 1911 года
Источник: tsushima.su

Противоминная артиллерия была представлена (как и на предшественниках) двадцатью 130-мм орудиями с длиной ствола 55 калибров, размещённых в отдельных казематах под верхней палубой по десять с каждого борта (шесть из них могли вести огонь в носовых секторах обстрела, поскольку с этого ракурса была наиболее вероятной атака вражеских эсминцев). Таким образом, обеспечивался наиболее плотный огонь в наиболее опасных направлениях. Масса снаряда составляла 33,5 кг, запас снарядов – по 200 шт на орудие.

Зенитное вооружение «Николая I» по проекту состояло из четырёх 63-мм орудий, расположенных на крышах концевых башен. В годы войны, в связи с усилением угрозы с воздуха, появилась идея заменить эти орудия на четыре новейших 102-мм зенитных пушки Обуховского завода. Однако этот план так и остался на бумаге, поскольку к концу 1917 года новая артсистема ещё не вышла из стадии опытно-конструкторских разработок.

Дополняли вооружение линкора четыре 450-мм подводных торпедных аппарата.

Система управления огнём

Система управления огнём на «Николае I» представляла собой систему центральной наводки «образца 1912 года». Она уже устанавливалась на предыдущих линкорах и успела стать общепринятой для крупных артиллерийских кораблей русского флота. Данные о расстоянии до противника, его скорости и курсовом угле от дальномеров и артиллерийских визиров поступали в центральный пост, где на их основании вычислялись вертикальный и горизонтальный углы наводки собственных орудий (с учётом собственной скорости, курсового угла, скорости ветра и прочего). Полученные значения углов наводки передавались на артиллерийские циферблаты орудий, после чего орудийный расчёт приводил орудие к требуемому углу.

После получения донесений от всех орудийных расчётов, участвующих в залпе, о том, что орудия заряжены и наведены на цель, старший артиллерийский офицер замыкал электрическую цепь и производил залп. Стрельба велась только в том случае, если крен корабля отсутствовал – за этим «следил» специальный прибор, замыкавший цепь. На закрытом топе фок-мачты размещался корректировочный расчёт, который следил за всплесками от падения снарядов и передавал информацию о результатах залпа в центральный пост и старшему артиллерийскому офицеру. Уже в ходе постройки «Николая I» его башенные установки было решено оснастить собственными дальномерами и счётно-решающими устройствами, что повысило бы их автономность и точность артиллерийского огня.

Бронирование

В 1913 году на Чёрном море были проведены опытные стрельбы по «исключённому судну №4» (бывший броненосец «Чесма»). В кормовую часть его левого борта был встроен отсек с элементами конструкции и бронирования линейных кораблей типа «Севастополь», а на палубе смонтировали боевую рубку. Эти эксперименты показали слабость системы защиты этих кораблей, особенно распределение толщин палубной брони, которое уже в советское время председатель Научно-технического комитета ВМФ Н. И. Игнатьев назвал выполненным «вверх ногами» . На четвёртом черноморском линкоре защиту корабля от снарядов было решено существенно усилить.

Принципиально схема бронирования «Николая I» мало отличалась от схемы защиты предыдущих русских дредноутов. В её основу был положен принцип бронирования максимальной площади борта, что обеспечивало защиту корабля от фугасных снарядов (по опыту русско-японской войны). Однако, по сравнению с линкорами типа «Севастополь» и «Императрица Мария», бронирование «Николая I» было существенно усилено.

Так, главный броневой пояс, простиравшийся от первой до четвёртой башни главного калибра, имел толщину в 270 мм (на балтийских линкорах – 225 мм). Бронепояс состоял из вертикально расположенных плит высотой 5,2 м и шириной 2,4 м, толщина которых к нижней кромке плавно уменьшалась до 125 мм. На «Николае I» немалое внимание уделялось прочности скрепления плит главного бронепояса между собой. Как оказалось, использовавшаяся на линкорах типа «Севастополь» система крепления броневых плит к обшивке корпуса (без деревянной подкладки) не обеспечивала должного уровня защиты. Даже в тех случаях, когда тяжёлый снаряд не пробивал броню, от сотрясения, вызванного его попаданием, бронеплиты смещались друг относительно друга, разрывая обшивку, в результате чего нарушалась герметичность борта. На «Николае I» стыки бронеплит располагались точно на шпангоутах корпуса, кроме того, плиты крепились между собой с помощью внутренних шпонок по схеме «двойной ласточкин хвост». Всё это позволило существенно усилить прочность главного бронепояса, по сути, превратив его в единую монолитную плиту.

Схема бронирования линейного корабля «Император Николай I»
Источник: wunderwaffe.narod.ru

В носу и корме плиты главного пояса соединялись броневыми траверзами толщиной 150 мм, создававшими цитадель, защищавшую все жизненно важные части корабля – машинно-котельные отделения, погреба боезапаса, посты управления и вспомогательные механизмы. Сверху бронепояс закрывался главной бронепалубой толщиной 63 мм, поверх которой располагалась верхняя палуба из листов стали толщиной 35 мм. Таким образом, на «Николае I» была исправлена серьёзная ошибка в проектировании предыдущих русских линкоров, когда самая толстая бронепалуба располагалась вверху, а ниже неё находились более тонкие палубы. В результате снаряд, падавший сверху, пробивал верхнюю бронепалубу, а его осколки и обломки тяжёлых бронеплит с лёгкостью пробивали нижележащие тонкие палубы. Иными словами, если раньше горизонтальная защита на русских дредноутах располагалась «вверх ногами», то теперь её вернули в правильное положение.

Наружным бронированием защита цитадели не ограничивалась. Внутри корабля, на расстоянии 3–4,5 м позади главного бронепояса, располагался внутренний бронепояс из 75-мм крупповской стали. Его главной функцией была защита от осколков тяжёлых снарядов и отколов бронеплит главного пояса. По сравнению с 50-мм нецементированными плитами, применявшимися на «Севастополе» и «Императрице Марии», прочность внутреннего пояса на «Николае I» была выше на 120%.

Сечение линейного корабля «Император Николай I» по 75-му шпангоуту с указанием бронирования
Источник: wunderwaffe.narod.ru

Выше главного бронепояса наружный борт от форштевня до кормового траверза защищался тонким поясом из нецементированных плит толщиной 75 мм. Его функция заключалась в защите борта от повреждений, вызванных фугасными снарядами. На предшественниках «Николая I» («Севастополе» и «Императрице Марии») его толщина составляла соответственно 125 и 100 мм. За счёт снижения толщины этого элемента защиты удалось сэкономить значительный вес и усилить бронирование главного пояса. За пределами цитадели корпус также имел защиту: от носового траверза до форштевня шёл пояс из крупповских плит толщиной 200 и 100 мм. Выше его размещался ещё один пояс из плит толщиной 100 мм. Корма за пределами цитадели защищалась поясом толщиной 175 мм, поверх которого шла 35-мм палуба, а понизу – палуба толщиной 63 мм.

Мощную защиту наконец-то получили башни главного калибра и их барбеты, бывшие воистину «ахиллесовой пятой» предыдущих дредноутов. Лобовые плиты башен имели толщину в 300 мм, стенки и крыша – в 200 мм. Бронирование барбетов получило адекватную защиту толщиной 300 мм выше уровня верхней палубы и 225–250 мм в пространстве между верхней и средней палубами. Боевая рубка защищалась с боков 400-мм плитами, а толщина крыши составляла 250 мм.

В целом, можно утверждать, что уровень бронирования «Николая I» был весьма высоким. Вес броневой защиты составлял 9454 т, или 33,9% от водоизмещения (для сравнения, вес бронирования на «Императрице Екатерине II» составлял 6878 т, или 28,8% от водоизмещения). Таким образом, удельный вес брони приближался к показателям тогдашних германских дредноутов, бывших по этому параметру лучшими в мире.

Увы, у «Николая I» имелось уязвимое место – он был плохо защищён от подводных взрывов. В случае попадания торпеды энергии её взрыва противостояли бы лишь наружная и внутренняя обшивка борта, а также слой угля в угольных ямах за ней. Переборка, отделявшая угольные ямы от котельных и машинных отделений, имела толщину всего 10 мм и не смогла бы задержать осколки разрушенного борта и продукты взрыва. По расчётам, подрыв уже 80–100 кг тротила привёл бы к затоплению больших внутренних объёмов корабля. Увы, подобная недооценка мощи быстро развивавшегося торпедного оружия была в той или иной мере свойственна практически всем тогдашним флотам, за исключением германского.

Машинно-котельная установка

Машинно-котельная установка для четвёртого черноморского линкора полностью повторяла проект установки для линкора «Императрица Екатерина II», однако развивала несколько большую мощность за счёт оптимизации некоторых параметров.

Котельная установка состояла из двадцати котлов типа «Ярроу», ранее уже применявшихся на всех русских дредноутах и хорошо освоенных промышленностью. Основным топливом был уголь, однако допускалась возможность одновременного впрыска нефти через форсунки, расположенные в верхней части топки. Котлы располагались в двух группах – носовой (8 котлов) и кормовой (12 котлов). Давление вырабатываемого пара составляло 17,5 атм.

Шесть турбин системы Парсонса располагались в трёх отсеках (двух бортовых и одном среднем). В левом бортовом отсеке располагались турбина высокого давления переднего хода и турбина высокого давления заднего хода, вращавшие левый наружный вал. В правом бортовом отсеке по такой же схеме располагались турбины, вращавшие правый наружный вал. В среднем отсеке находилось по одной турбине низкого давления переднего/заднего хода на каждом из двух внутренних валов. Суммарная мощность энергетической установки составляла около 30 000 л. с., скорость полного хода – 21 узел, экономического хода – 12 узлов. Запас топлива составлял 650 т, что позволяло кораблю идти с максимальной скоростью в течение 12 часов.

Электроэнергию вырабатывали четыре главных турбогенератора мощностью по 360 кВт и два вспомогательных мощностью по 200 кВт, каждый из которых приводил во вращение две динамо-машины – переменного и постоянного тока. Напряжение вырабатываемого переменного трёхфазного тока частотой 50 Гц составляло 225 В. К потребителям постоянного тока относились орудийные башни, система подачи снарядов, прожектора и лампы освещения. На переменном токе работали электровентиляторы, аэрорефрижераторы, электромоторы приборов управления стрельбой, судовых мастерских и прочих вспомогательных механизмов.

Система успокоения качки

«Николай I» первым из русских линкоров оснащался системой активного успокоения бортовой качки. Успокоение качки достигалось за счёт переливания воды из специальных цистерн U-образной конструкции одного борта в цистерны другого. Размеры цистерн рассчитывались таким образом, чтобы периоды колебаний воды в них примерно соответствовали периоду естественных колебаний корабля. Цистерны должны были располагаться на протяжении второй и третьей артиллерийских башен во внутренних трюмных бортовых отсеках. Объём воды, принимаемой в них непосредственно перед боем, составлял 740 т. Согласно расчётам, применение системы успокоения качки должно было снизить среднюю величину размахов примерно на 50%, что увеличивало предполагаемый процент попаданий в среднем вдвое.

Строительство

Закладка линкора на стапеле, освободившемся после спуска на воду корпуса линкора «Императрица Екатерина II», состоялась в Николаеве 9 июня 1914 года. Строительство вела частная компания «Наваль», взявшая на себя обязательства предъявить линкор на испытания не позднее 1 марта 1917 года. Артиллерия, торпедное вооружение, приборы управления стрельбой и броня поставлялись Морским министерством и в стоимость 22,5-миллионного контракта не входили.

После начала боевых действий в августе 1914 года строительство линкора несколько замедлилось. Сказались переориентация промышленности на военные рельсы, задержки поставок из-за границы и перезаказ части комплектующих у новых контрагентов. Кроме того, уровень турецкой угрозы снизился из-за того, что линкоры «Султан Осман I» и «Решадие» были реквизированы на время войны англичанами. Тем не менее, в течение осени-зимы 1914 года постройка корабля продвигалась довольно быстро. К середине весны 1915 года ветви шпангоутов были доведены до уровня средней палубы, в трюме шёл монтаж переборок. 15 апреля состоялась церемония официальной закладки, приуроченная к посещению завода Николаем II.

Однако сбои в поставках комплектующих продолжали нарастать. Ижорский завод срывал сроки поставки бронеплит скосов нижней палубы, что задерживало спуск корпуса на воду, изначально планировавшийся на октябрь 1915 года. Кроме того, рабочих компании «Наваль» постоянно перебрасывали на строительство крейсеров и эсминцев, а также достройку «Екатерины II».

В конце 1915 года большую часть брони верхней палубы перезаказали Мариупольскому броневому заводу. Появилась надежда завершить все работы по корпусу к концу весны 1916 года, а в июне произвести спуск на воду. Однако и этот срок был сорван из-за продолжительной стачки рабочих на «Навале» в январе-феврале 1916 года. В итоге спуск линкора на воду состоялся лишь 5 октября.

Известно, что вопрос «Нужен ли России океанский флот, и если да, то зачем?» до сих пор вызывает множество споров между сторонниками и противниками «большого флота». Тезис о том, что Россия является одной из крупнейших мировых держав, и как таковой флот ей необходим, парируется тезисом, что Россия - континентальная держава, которая не особо нуждается в военном флоте. И если какие-то морские силы ей и нужны, то только для непосредственной обороны побережья. Разумеется, предлагаемый вашему вниманию материал не претендует на исчерпывающий ответ по данному вопросу, но все же в данной статье мы попробуем поразмышлять о задачах военно-морского флота Российской империи.

Общеизвестно, что в настоящее время примерно 80% всей внешней торговли, а точнее - внешнеторгового грузооборота осуществляется посредством морского транспорта. Не менее интересно, что морской транспорт как средство транспортировки лидирует не только во внешней торговле, но и в мировом грузообороте в целом - его доля в общих товарных потоках превышает 60%, и это без учета внутренних водных (преимущественно - речных) перевозок. Почему так?

Первый и ключевой ответ - морские перевозки дешевы. Они значительно дешевле любого иного вида транспорта, железнодорожного, автомобильного и т.д. А что это означает?

Можно сказать, что это означает дополнительную прибыль для продавца, но это не совсем верно. Недаром же в старину бытовала поговорка: «За морем телушка - полушка, да рубль перевоз». Мы все отлично понимаем, что для конечного покупателя продукции ее стоимость складывается из двух составляющих, а именно: цена товара + цена доставки этого самого товара на территорию потребителя.

Иными словами, вот перед нами Франция второй половины 19 века. Предположим, что у нее есть потребность в хлебе и выбор - приобрести пшеницу у Аргентины или у России. Предположим также что себестоимость этой самой пшеницы в Аргентине и России одинакова, а значит прибыль, извлекаемая при равной продажной цене - тоже. Но Аргентина готова доставлять пшеницу морем, а Россия - только ж/д транспортом. Транспортные расходы России при доставке будут выше. Соответственно, чтобы предложить равную цену с Аргентиной в месте потребления товара, т.е. во Франции, России придется уменьшить цену зерна на разницу в транспортных расходах. В сущности, в мировой торговле в подобных случаях разницу в стоимости транспортировки поставщику приходится доплачивать из собственного кармана. Стране-покупателю не интересна цена «где-то там» - ей интересна цена товара на ее территории.

Разумеется, никакой экспортер не желает оплачивать более высокую стоимость транспортировки наземным (а сегодня и воздушным) транспортом из собственной прибыли, поэтому, во всяком случае, когда использование морского транспорта возможно, пользуются именно им. Понятно, что существуют частные случаи, когда дешевле оказывается использовать автомобильный, ж/д или иной транспорт. Но это именно частные случаи, и они не делают погоды, а в основном к наземному или воздушному транспорту прибегают только тогда, когда по каким-либо причинам морской транспорт использовать невозможно.

Соответственно, мы не ошибемся, заявляя:
1) Морской транспорт - основной транспорт международной торговли, и подавляющая часть международных грузоперевозок осуществляется именно морем.
2) Морской транспорт стал таковым в результате дешевизны относительно иных средств доставки.

И вот здесь нередко приходится слышать, что именно морского транспорта в достаточных количествах у Российской империи не было, а раз так, то зачем же России нужен военный флот?

Что же, вспомним Российскую империю второй половины 19-го века. Что тогда происходило в ее внешней торговле и насколько она была ценна для нас? В связи с отставанием в индустриализации, объем промышленных товаров России, поставляемых на экспорт, упал до смехотворных величин, а основную массу экспорта составляли продовольственные товары и некоторое иное сырье. В сущности, во 2-ой половине 19-го века, на фоне резкого развития промышленности в США, Германии и т.д. Россия быстро скатывалась в ранг аграрных держав. Для любой страны ее внешняя торговля чрезвычайно важна, но для России она в тот момент оказывалась архиважной в особенности, ведь только таким образом в Российскую империю могли попадать новейшие средства производства и высококачественная промышленная продукция.

Разумеется, закупать следовало разумно, потому что, открывая рынок иностранным товарам, мы рисковали уничтожить даже ту промышленность, которая у нас была, поскольку она не выдержала бы такой конкуренции. Поэтому значительную часть 2-ой половины 19-века Российская империя следовала политике протекционизма, то есть обкладывала высокими таможенными пошлинами импортируемую продукцию. Что это означало для бюджета? В 1900 году доходная часть обыкновенного бюджета России составляла 1 704,1 млн. руб., из них таможенными пошлинами образовано 204 млн. руб., что составляет вполне заметные 11,97%. Но этими 204 млн. руб. вовсе не исчерпывалась выгода от внешней торговли, потому что казна получала также налоги с экспортируемых товаров, а кроме того, положительное сальдо между импортом и экспортом давало валюту для обслуживания государственного долга.

Иными словами, производители Российской империи создали и продали на экспорт продукции на многие сотни миллионов рублей (к сожалению, автор не нашел, сколько отгрузили в 1900-ом, но в 1901-ом отгрузили продукции более чем на 860 млн. руб.). Естественно, за счет этой продажи в бюджет уплачивались кругленькие суммы налогов. Но помимо налогов, государство дополнительно получало дополнительную сверхприбыль в размере 204 млн. руб. от таможенных пошлин, когда на деньги, вырученные от экспортных продаж, приобреталась иностранная продукция!

Можно сказать, что все вышесказанное давало прямую выгоду бюджету, но ведь была еще и косвенная. Ведь производители не просто продавали на экспорт, они получали прибыль на развитие своих хозяйств. Не секрет, что Российская империя закупала не только колониальные товары и всякое барахло для власть предержащих, но, например, также и новейшую аграрную технику - далеко не столько, сколько нужно было, но все же. Таким образом, внешняя торговля способствовала повышению производительности труда и увеличению общего объема производства, что опять же, впоследствии способствовало пополнению бюджета.

Соответственно, можно говорить о том, что внешняя торговля была для бюджета Российской империи сверхприбыльным делом. Но… Мы ведь уже говорили о том, что основной товарооборот между странами идет по морю? Российская империя - отнюдь не исключение из этого правила. Большая, если не сказать - подавляющая часть грузов экспортировалась/импортировалась из России/в Россию именно морским транспортом.

Соответственно, первая задача флота Российской империи заключалась в обеспечении безопасности внешней торговли страны.

И тут есть один очень важный нюанс: сверхдоходы бюджету приносила именно внешняя торговля, а отнюдь не наличие у России сильного торгового флота. Точнее так - сильного торгового флота у России не было, а вот значительные бюджетные преференции от внешней торговли (осуществляемой процентов на 80 по морю) - были. Почему так?

Как мы уже говорили, цена товара для страны-покупателя состоит из цены товара на территории страны-производителя стоимости доставки до своей территории. Следовательно, совершенно неважно, кто возит продукцию: российский транспорт, британский пароход, новозеландское каноэ или «Наутилус» капитана Немо. Важно лишь то, чтобы транспорт был надежен, а цена перевозки - минимальна.

Дело в том, что в строительство гражданского флота имеет смысл вкладываться лишь в тех случаях, если:
1) Результатом такого строительства станет конкурентоспособный транспортный флот, способный обеспечивать минимальную стоимость морских перевозок в сравнении с транспортами других стран.
2) В силу каких-либо причин транспортные флоты иных держав не могут обеспечить надежность транспортировки груза.

К сожалению, уже хотя бы в силу промышленной отсталости Российской империи во 2-ой половине 19-го века конкурентоспособный транспортный флот ей было построить очень тяжело, если вообще возможно. Но даже если это и было возможно - что мы добьемся в этом случае? Как ни странно, ничего особенного, потому что бюджету Российской империи предстоит изыскать средства на инвестиции в морское транспортостроение, а получать он будет только налоги от вновь образованных морских пароходств - возможно, подобный инвестиционный проект и был бы привлекательным (если действительно мы могли бы выстроить морскую транспортную систему на уровне лучших в мире) но все же вовсе не обещал прибылей в краткосрочной перспективе, а сверхприбылей - вообще никогда. Как ни странно, для обеспечения внешней торговли России собственный транспортный флот оказался не слишком нужен.

Автор настоящей статьи ни в каком случае не против сильного транспортного флота для России, но следует понимать: в этом отношении куда полезнее для России было развитие железных дорог, потому что помимо внутренних перевозок (а в середине России моря нет, хочешь не хочешь, но товар приходится возить сушей) это еще и значимый военный аспект (ускорение сроков мобилизации, переброски и снабжения войск). А бюджет страны отнюдь не резиновый. Безусловно, какой-то транспортный флот Российской империи был нужен, но ставить в приоритет развитие торгового флота аграрной на тот момент державе все же не следует.

Военный флот нужен для защиты внешней торговли страны, т.е. грузов, которые возит транспортный флот, при этом совершенно неважно, чей же именно транспортный флот возит наши грузы.

Другой вариант - а что будет, если отказаться от морских транспортных перевозок и сосредоточиться на сухопутных? Ничего хорошего. Во-первых, мы увеличиваем стоимость доставки и тем самым делаем наши товары менее конкурентоспособными с аналогичными товарами иных стран. Во-вторых, к сожалению, или к счастью, Россия торговала почти со всей Европой, а вот граничила - далеко не со всеми европейскими странами. Организуя торговлю «посуху» через территорию чужих держав, мы всегда имеем опасность того, что, к примеру, та же Германия в любой момент введет пошлину за транзит грузов по ее территории, или обяжет возить только своим транспортом, заломив за провоз несусветную цену и… что мы сделаем в этом случае? Пойдем на супостата священной войной? Ну ладно, если он с нами граничит, и мы хотя бы теоретически можем угрожать ему вторжением, а если общих сухопутных границ нет?

Морской транспорт таких проблем не создает. Море, помимо того, что оно дешево, замечательно еще и тем, что оно ничье. Ну, за исключением территориальных вод, само собой, но они-то в общем случае особой погоды не делают… Если, конечно, речь не идет о Босфоре.

Собственно говоря, утверждение о том, как непросто торговать через территорию не слишком дружелюбной державы отлично иллюстрируют русско-турецкие взаимоотношения. На протяжении многих лет цари смотрели на Проливы с вожделением вовсе не из-за врожденной склочности, а по той простой причине, что пока Босфор находился в руках Турции, оная Турция держала под контролем значительную часть российского экспорта, шедшего на кораблях прямиком через Босфор. В 80-е и 90-е годы 19 века через Босфор вывозилось до 29,2% всего экспорта, а после 1905-го года эта цифра возросла до 56,5%. По данным Министерства торговли и промышленности, за десятилетие (с 1903 по 1912 г.) вывоз через Дарданеллы составил 37% всего вывоза империи. Любой военный или серьезный политический конфликт с турками грозил Российской империи колоссальными финансовыми и имиджевыми потерями. В начале 20-го века Турция дважды закрывала Проливы - это случилось во время итало-турецкой (1911-1912 гг.) балканской (1912-1913 гг.) войн. По расчетам российского Министерства финансов убыток от закрытия Проливов для казны доходил до 30 млн. руб. ежемесячно.

Поведение Турции отлично иллюстрирует, насколько опасно положение страны, чья внешняя торговля может контролироваться иными державами. Но именно это происходило бы с российской внешней торговлей, пытайся мы вести ее по суше, через территории ряда отнюдь не всегда дружелюбных нам европейских стран.

Кроме того, приведенные выше данные объясняют и то, как взаимосвязана была внешняя торговля Российской империи с Босфором и Дарданеллами. Для Российской империи овладение Проливами являлось стратегической задачей вовсе не из-за стремления к новым территориям, а для обеспечения бесперебойной внешней торговли. Рассмотрим, как военный флот мог способствовать выполнению этой задачи

Автору настоящей статьи неоднократно встречалось мнение, что Турцию, если уж совсем прижмет, мы могли бы завоевать посуху, т.е. попросту оккупировав ее территории. Это в многом верно, потому что во 2-ой половине 19-го века Блистательная Порта постепенно скатывалась в старческий маразм, и хотя оставалась еще достаточно крепким противником, но все же не смогла бы противостоять России в полномасштабной войне в одиночку. Посему, казалось бы, для завоевания (временной оккупации) Турции с изъятием Босфора в нашу пользу особых препон нет, и флот для этого вроде бы не нужен.

Проблема во всем этом рассуждении только одна - ни одна европейская страна не могла желать подобного усиления Российской империи. А потому не приходится сомневаться, что в случае угрозы захвата Проливов Россия немедленно столкнулась бы с мощнейшим политическим, а затем - и военным давлением той же Англии и иных стран. Собственно говоря, Крымская война 1853-56 гг возникла из-за сходных причин. России всегда следовало учитывать, что ее попытка захвата Проливов столкнется в политическим и военным противодействием сильнейших европейских держав, и как показала Крымская война, Империя не была к этому готова.

Но возможен был и еще худший вариант. Если бы вдруг Россия все же выбрала такой момент, когда ее война с Турцией по каким-либо причинам не вызвала бы формирования антироссийской коалиции европейских держав, то, пока русская армия прорубала бы себе дорогу к Константинополю, англичане, проведя молниеносную десантную операцию, вполне могли «прихватизировать» Босфор себе, что стало бы для нас тягчайшим политическим поражением. Ибо хуже Проливов в руках Турции для России были бы Проливы в руках Туманного Альбиона.

А потому, пожалуй, единственным способом захватить Проливы, не ввязываясь в глобальное военное противостояние с коалицией европейских держав, было проведение собственной молниеносной операции с высадкой мощного десанта, захватом господствующих высот и установления контроля над Босфором и Константинополем. После этого следовало срочно перевозить крупные воинские контингенты и всемерно укреплять береговую оборону - и готовиться выдержать сражение с британским флотом «на заранее подготовленных позициях».

Соответственно, черноморский военный флот был нужен для:
1) Разгрома турецкого флота.
2) Обеспечения высадки десанта (огневая поддержка и проч.).
3) Отражения возможной атаки британской средиземноморской эскадры (опираясь на береговую оборону).

Вполне вероятно, что русская сухопутная армия могла бы завоевать Босфор, но в таком случае у Запада было достаточно времени на размышление и организацию противодействия его захвата. Совсем иное дело - быстро захватить Босфор с моря и поставить мировое сообщество перед свершившимся фактом.

Конечно же можно возразить по поводу реалистичности данного сценария, памятуя, насколько сильно влипли союзники, осадив с моря Дарданеллы в первую мировую войну.

Да, потратив кучу времени, усилий и кораблей, высаживая мощные десанты, англичане и французы, в итоге, потерпели поражение и вынуждены были отступить. Но есть два очень существенных нюанса. Во-первых, нельзя сопоставлять медленно умирающую Турцию образца второй половины 19-го века с «младотурецкой» Турцией первой мировой войны - это две очень разные державы. А во-вторых, союзники долгое время пытались не захватить, а лишь форсировать Проливы, пользуясь исключительно флотом, и тем дали время Турции для организации сухопутной обороны, концентрации войск, впоследствии отразивших англо-французские десанты. Русские планы предусматривали не форсирование, а именно захват Босфора, путем проведения внезапной десантной операции. Следовательно, хотя в подобной операции Россия и не могла бы задействовать ресурсы, аналогичные тем, которые были брошены союзниками в Дарданеллы во время первой мировой, определенная надежда на успех имела место быть.

Таким образом, создание сильного черноморского флота, заведомо превосходящего турецкий и соответствующего по мощи британской средиземноморской эскадре, являлось одной из важнейших задач Государства Российского. И нужно понимать, что необходимость его строительства определялась отнюдь не блажью власть предержащих, а самыми животрепещущими экономическими интересами страны!

Маленькая ремарка: вряд ли кто-то, из читающих эти строки, полагает Николая II образцовым государственным деятелем и светочем государственной мудрости. Но российская политика кораблестроения в первой мировой войне выглядит совершенно разумно - в то время как на Балтике строительство «Измаилов» было полностью свернуто в пользу легких сил (эсминцев и подводных лодок) на Черном море продолжали строиться дредноуты. И вовсе не страх перед «Гебеном» был тому причиной: имея довольно мощный флот из 3-4 дредноутов и 4-5 броненосцев можно было рискнуть и попробовать захватить-таки Босфор, когда Турция совершенно исчерпает свои силы на сухопутных фронтах, а Гранд флит все еще будет караулить тихо хиреющий в Вильгельмсхафене Флот открытого моря. Поставив тем самым наших доблестных союзников по Антанте перед свершившимся фактом «сбычи мечт» Российской империи.

Кстати, если уж рассуждать о мощном флоте для захвата Проливов, то следует отметить и вот что - если бы Россия таки воцарилась на берегах Босфора, то Черное море окончательно превратилось бы в Русское озеро. Потому что Проливы - ключ к Черному морю, и хорошо оборудованная сухопутная оборона (при поддержке флота) способна была отразить, вероятно, любой натиск с моря. А это означает, что совершенно нет необходимости вкладываться в сухопутную оборону черноморского побережья России, не нужно держать там войска и т.д. - а это тоже своего рода экономия, и весьма немалая. Разумеется, что наличие мощного черноморского флота в известной степени облегчало жизнь сухопутным войскам во всякой войне с Турцией, что, собственно, отлично продемонстрировала первая мировая война, когда русские корабли не просто поддерживали приморский фланг артогнем и десантами, но, что едва ли не более важно, прервали турецкое судоходство и тем исключили возможность снабжать турецкую армию по морю, «замкнув» ее на сухопутные коммуникации.

Мы уже говорили, что важнейшей задачей Российского императорского флота была защита внешней торговли страны. Для черноморского театра и во взаимоотношениях с Турцией эта задача очень понятно конкретизируется в захват Проливов, но что насчет остальных стран?

Безусловно, наилучшим способом защиты собственной морской торговли является уничтожение флота державы, которая осмелится на нее (торговлю) посягнуть. Но построить мощнейший в мире военно-морской флот, способный, в случае войны, задавить на море любого конкурента, загнать остатки его ВМФ в порты, блокировать их, прикрыть свои коммуникации массами крейсеров и всем этим обеспечить беспрепятственный товарооборот с иными странами было заведомо за пределами возможностей Российской империи. Во 2-ой половине 19-го и начале 20-го века строительство военного флота являлось, пожалуй, наиболее наукоемкой и технологичной отраслью среди всех прочих человеческих занятий - не зря же линейный корабль считался вершиной науки и техники тех лет. Разумеется, царская Россия, с известным трудом дотянувшаяся до 5-го места в мире по промышленной мощи, никак не могла рассчитывать на строительство военного флота, превосходящего британский.

Другой способ защитить собственную морскую торговлю заключается в том, чтобы как-то «убедить» страны с более мощным военным флотом держаться от наших товаров подальше. Но каким образом это можно сделать? Дипломатия? Увы - политические союзы недолговечны, особенно с Англией, у которой, как известно, «нет постоянных союзников а есть только постоянные интересы». И интересы эти заключаются в том, чтобы не дать чрезмерно усилиться никакой европейской державе - как только Франция, Россия или Германия начинали демонстрировать мощь, достаточную для консолидации Европы Англия немедленно бросала все силы на формирование союза более слабых держав с целью ослабить могущество сильнейшей.

Наилучший аргумент в политике - это сила. Но как ее продемонстрировать слабейшей на море державе?
Для этого нужно вспомнить, что:
1) Любая первоклассная морская держава сама ведет развитую внешнюю торговлю, значительная доля которой осуществляется морским путем.
2) Нападение всегда имеет приоритет перед защитой.

Именно так и появилась теория «крейсерской войны», которую мы рассмотрим более подробно в следующей статье: пока лишь отметим, что ее ключевая идея: завоевание господства в море посредством крейсерских операций оказалась недостижимой. Но потенциальная угроза морскому судоходству, которую создавал флот, способный проводить крейсерские операции в океане, была весьма велика и даже владычица морей Англия вынуждена была ее учитывать в своей политике.

Соответственно, создание мощного крейсерского флота служило двум задачам сразу - крейсера отлично подходили как для защиты собственных грузоперевозок, так и для прерывания вражеской морской торговли. Единственно, чего крейсера не могли делать, это сражаться с куда лучше вооруженными и защищенными броненосцами. Поэтому, безусловно, было бы обидно выстроить сильный крейсерский флот на Балтике и… оказаться блокированными в портах немногочисленными броненосцами какой-нибудь Швеции.

Здесь мы касаемся такой задачи флота, как защита собственного побережья, но подробно ее рассматривать не будем, потому что необходимость такой защиты очевидна и для сторонников, и для противников океанского флота.

Итак, констатируем, что ключевыми задачами военно-морской силы Российской империи были:
1) Защита внешней торговли России (в том числе путем захвата Проливов и создания потенциальной угрозы внешней торговли иных стран).
2) Защитой побережья от угрозы с моря.

Каким образом Российская империя собиралась решать эти задачи, мы поговорим в следующей статье, а пока обратим внимание на вопрос стоимости военно-морского флота. И действительно - если мы говорим о том, что военный флот необходим для защиты внешней торговли страны, то следовало бы соотнести доходы бюджета от внешней торговли с расходами на содержание флота. Потому, что одним из любимых аргументов противников «большого флота» как раз и являются гигантские и ничем не оправданные расходы на его строительство. Но так ли это?

Как мы уже говорили выше, в 1900 году доходы от одних только таможенных пошлин на привозные товары составили 204 млн. руб. и этим, разумеется, выгода от внешней торговли Государства Российского далеко не исчерпывалась. А что же флот? В 1900 году Россия являлась первоклассной морской державой, а ее флот вполне мог претендовать на звание третьего флота в мире (после Англии и Франции). При этом осуществлялось массовое строительство новых боевых кораблей - страна готовилась воевать за дальневосточные рубежи… Но при всем при этом в 1900 году расходы Морского ведомства на содержание и строительство флота составили всего только 78,7 млн. руб. Это составило 26,15% от суммы, полученной Военным министерством (расходы на армию составили 300,9 млн.руб.) и всего только 5,5% общего бюджета страны. Правда, здесь необходимо сделать немаловажную оговорку.

Дело в том, что в Российской империи существовали два бюджета - обыкновенный и чрезвычайный, причем средства последнего часто направлялись на финансирование текущих нужд Военного и Морского министерств, а также на ведение войн (когда они были) и некоторые иные цели. Указанные выше 78,7 млн. руб. по морскому министерству прошли только по обыкновенному бюджету, а вот сколько денежных средств Морское ведомство получило по чрезвычайному бюджету, автору неизвестно. Но всего по чрезвычайному бюджету на нужды Военного и Морского министерств в 1900 г было выделено 103,4 млн. руб. и очевидно, что из этой суммы достаточно крупные средства были истрачены на подавление боксерского восстания в Китае. Известно также, что из чрезвычайного бюджета на армию обычно выделялось много больше чем на флот (например, в 1909 г на армию было выделено свыше 82 млн. руб., на флот - менее 1,5 млн. руб.), поэтому крайне сложно предположить, что итоговая цифра расходов Морского министерства в 1900 г превысила 85-90 млн. руб.

Но, чтобы не гадать, посмотрим на статистику 1913 года. Это - период, когда боевой подготовке флота уделяли повышенное внимание, и страна реализовывала колоссальную кораблестроительную программу. В различных стадиях строительства находилось 7 дредноутов (4 «Севастополя» и еще 3 корабля типа «Императрица Мария» на Черном море), 4 гигантских линейных крейсера типа «Измаил», а также шесть легких крейсеров типа «Светлана». При этом все затраты Морского министерства в 1913 г (по обыкновенному и чрезвычайному бюджетам) составили 244,9 млн. руб. В то же время доход от таможенных пошлин в 1913 г составлял 352,9 млн. руб. А вот финансирование армии превысило 716 млн. руб. Интересно так же, что в 1913 году бюджетные вложения в государственные имущества и предприятия составили 1 млрд. 108 млн. руб. и это не считая 98 млн. руб., бюджетных вложений в частный сектор.

Указанные цифры неопровержимо свидетельствуют, что строительство первоклассного флота вовсе не являлось для Российской империи неподъемной задачей. Кроме этого, всегда следует учитывать, что военно-морское строительство требовало развития огромного количества технологий и представляло собой мощнейший стимул развития промышленности в целом.

Продолжение следует…

В российском парусном флоте классификация кораблей определялась, главным образом, основным боевым назначением данного класса (линейный корабль, бомбардирский корабль, плавучая батарея, или особенностями парусного вооружения (фрегатское, бригскоешхунское).

Появление паровых, а затем и броненосных кораблей потребовало пересмотра существующей классификации и включением новых классов со специально для них выработанными наименованиями. Изначально для этого пытались использовать названия уже существующих классов парусного флота с добавлением к ним элементов, присущих новым кораблям (броненосная батарея, пароходо-фрегат, броненосный фрегат, башенная броненосная лодка). Иногда новый класс получал название по головному кораблю данного класса (монитор,крейсер); в других случаях названия классов заимствовались из иностранных флотов. С началом применения минного и торпедного оружия родились новые классы боевых кораблей - минные катера, миноноски и миноносцы.

В первые тридцать лет существования российского броненосного флота (1861-1891) строго установленная классификация кораблей отсутствовала. В состав флота входили парусные, парусно-броненосные и броненосные корабли, и их распределение производилось как по классам парусного, так и броненосного флота.

Классификация 1892 года

Первая классификация паровых и броненосных судов российского флота была разработана в конце 1891 года и объявлена приказом по Морскому ведомству 1 (13) февраля 1892 года. Она устанавливала следующие классы боевых кораблей:

1. Броненосцы
   1. Эскадренные броненосцы
   2. Броненосцы береговой обороны
2. Крейсера
   1. Крейсера I ранга
   2. Крейсера II ранга
3. Канонерские лодки
   1. Мореходные канонерские лодки
   2. Канонерские лодки береговой обороны
4. Пароходы
5. Транспорты
6. Миноносцы
7. Миноноски
8. Учебные суда
9. Портовые суда

Эта классификация, неофициально дополненная перед Русско-японской войной классами «минный транспорт», «госпитальное судно», «эскадренный миноносец», а в марте 1906 года ещё и классами «подводная лодка» (до этого подводные лодки числились в классе миноносцев) и «посыльное судно», - просуществовала до октября 1907 года. Она соблюдалась нестрого даже официальными органами Морского ведомства. Крейсера I ранга получили деление на бронепалубные крейсера и броненосные, большие миноносцы некоторое время составляли класс контр-миноносцев, а затем эскадренных миноносцев, продолжая в то же время называться в официальной переписке просто миноносцами.

Классификация 1907 года

Приказом от 27 сентября (10 октября) 1907 года была введена новая классификация кораблей российского флота:

1. Линейные корабли
2. Броненосные крейсера
3. Крейсера
4. Эскадренные миноносцы
5. Миноносцы
6. Миноноски
7. Заградители
8. Подводные лодки
9. Канонерские лодки
10. Речные канонерские лодки
11. Транспорты
12. Посыльные суда
13. Учебные суда
14. Портовые суда

В сентябре 1909 года в класс портовых судов были включены блокшивы.

Флот во время правления Александра I: Вторая Архипелагская экспедиция, русско-шведская война; флот во время начала царствования Николая I; Крымская война; российский флот после Крымской войны

ФЛОТ ВО ВРЕМЯ ПРАВЛЕНИЯ АЛЕКСАНДРА I: ВТОРАЯ АРХИПЕЛАГСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ, РУССКО-ШВЕДСКАЯ ВОЙНА

Александр I

Вступив на престол в 1801 году, император Александр I осуществил ряд преобразований в системе государственного управления, создав взамен коллегий министерства. Так в 1802 году было учреждено Министерство морских сил. Коллегия адмиралтейства оставалась в прежнем виде, но подчинялась уже министру. Им стал, проявивший себя в войне с Турцией, образованный и способный адмирал Н. С. Мордвинов.

Однако через три месяца Мордвинова заменили контр-адмиралом П.В.Чичаговым. «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник» - эти слова из знаменитой басни И.А. Крылова были адресованы именно Чичагову.

Так высказывался о Чичагове другой современник - знаменитый мореплаватель и адмирал Головнин:
«Подражая слепо британцам и вводя нелепые новизны, мечтал, что кладет основной камень величию русского флота. Испортив всё, что оставалось во флоте, и наскучив верховной власти наглостью и расточением казны, удалился, поселив презрение к флоту оной и чувство глубокого огорчения в моряках».

Тем не менее, военный флот в начале XIX века продолжал оставаться важным инструментом внешней политики Российской империи и был представлен Черноморским и Балтийским флотами, Каспийской, Беломорской и Охотской флотилиями.

Во время начавшейся в 1804 году войне с Персией (война была выиграна Россией в 1813 году) Каспийская флотилия, основанная еще при Петре I, впервые проявила себя, активно помогая сухопутным русским войскам в борьбе с персами: подвозила припасы, подкрепления, продовольствие; сковывала действия персидских кораблей; участвовала в бомбардировки крепостей. Также корабли флотилии в начале XIX века транспортировали русские экспедиции в Среднюю Азию, защищали торговлю в Каспийском бассейне.

В 1805 году Россия присоединилась к антифранцузской коалиции и, опасаясь союза Турции с Францией, а также появления французского флота в Адриатическом море, решила отправить к Ионическим островам военную эскадру. Выйдя из Кронштадта и прибыв на Корфу и объединившись с уже находящейся там российской эскадрой, объединённая российская эскадра стала насчитывать 10 линейных кораблей, 4 фрегатов, 6 корветов, 7 бригов, 2 шебек, шхуны и 12 канонерских лодок.

21 февраля 1806 года российская эскадра при поддержке местного населения без боя заняла области Бока-ди-Каттаро (Которскую бухту): территорию, которые после Аустерлицкого сражения перешли от Австрии к Франции. Это событие многое значило для Наполеона, Франция лишилась наиболее благоприятного морского пути для пополнения продовольствия и боеприпасов.
Также в 1806 году российской эскадре удалось занять ряд Далматинских островов.

В декабре 1806 года Турция объявила России войну. Выступившая в этой войне в качестве союзника России Англия направила эскадру своего флота в Эгейское море, однако отказалась действовать совместно с русским флотом.

10 марта 1807 года Сенявин занял остров Тенедос, после чего последовали победоносные сражения: Дарданелльское и Афонское. Попытавшись высадить на Тенедос десант, турки потерпели в битве у пролива Дарданеллы поражение и отступили, потеряв 3 корабля. Однако победа была не окончательной: русский флот продолжал блокировать Дарданеллы до сражения у Афонского мыса, произошедшего месяц спустя.

В результате Афонского сражения Османская империя более чем на десятилетие потеряла боеспособный флот и 12 августа согласилась подписать перемирие.

25 июня 1807 года был заключён Тильзитский мир, по которому Россия обязалась уступить Франции Ионические острова. Российская эскадра был вынужден заключить формальное перемирие с турками и уходить из Архипелага, предоставив англичанам продолжать войну. Оставляя Тенедос, русские разрушили там все укрепления. К 14 августа русскими была оставлена область Бока-ди-Каттаро. Русская эскадра покинула регион Адриатического моря.

В начавшейся в 1808 году, в основном из-за политики государств - бывших союзников после заключения Тильзитского мира, войне России со Швецией Балтийский флот на протяжении всей войны (до 1809 года) поддерживал действия нашей сухопутной армии, осуществляя бомбардировки шведских укреплений и десантные операции. Война Россией была выиграна, и по её итогам в состав Российской империи вошла Финляндия на правах Великого княжества.

Однако, несмотря на военные, а также на исследовательские (карты Тихого и Ледовитого океанов запестрели русскими именами и названиями) успехи Российского флота, его состояние до конца правления Александра I все время ухудшалось. Связанно это было с безразличным отношением императора к судьбе флота. Так, при нем серьезно обсуждался вопрос о передаче всего российского флота Англии. К концу правления состояние флота было очень плачевно: большинство годных к военным действиям фрегатов были проданы за границу — в частности, в Испанию; большинство офицеров и команд впало в нужду (так, например, старших офицеров селили иногда по десять человек в одном помещении).

ФЛОТ ВО ВРЕМЯ НАЧАЛА ЦАРСТВОВАНИЯ НИКОЛАЯ I

Николай I

При воцарении Николая I в 1825 году годных к службе в Балтийском флоте было только 5 линейных кораблей (по штату в нем полагалось иметь 27 линейных кораблей и 26 фрегатов), а в Черноморском флоте — 10 из 15 кораблей. Штатная численность личного состава Балтийского и Черноморского флота должна была достигать 90 тыс. человек, но в действительности до штатного числа недоставало 20 тыс. человек. Имущество флота разворовывалось.

В портах торговля всеми принадлежностями флота велась совершенно открыто. Доставка краденого в лавки большими партиями осуществлялась не только ночью, но и днем. Так, например, флигель-адъютант Лазарев, производивший уже в 1826 году расследование по этому поводу, обнаружил в одном Кронштадте в 32 лавках казенных вещей на сумму 85 875 рублей.

Начало царствования императора Николая I ознаменовалось созданием в 1826 году комитета для образования флота. Название как нельзя более отражало положение дел - ведь флота, по сути, уже не было!

Император Николай I, в отличие от своего предшественника и старшего брата, видел в военно-морских силах солидный оплот государства и, кроме того, средство для поддержания своего, историческим путем сложившегося, необходимого влияния на Ближнем Востоке.

Современник Николая I вице-адмирал Меликов об императоре:
«Принимая во внимание, что от сего времени действия морских сил будут необходимы во всякой европейской войне, Его Императорское Величество с самых первых дней своего царствования изволил изъявить непременную волю на счет приведения флота в такое положение, чтобы оный был действительным оплотом государства и мог содействовать всяким предприятиям, к чести и безопасности империи относящимся. К осуществлению этой мысли со стороны государя императора было сделано все, что нужно. Для флота изданы были штаты в размерах, соответственных величию России, и морскому начальству преподаны были все средства к приведению наших морских сил в размеры, предписанные штатами. Бюджет Морского министерства был увеличен более чем вдвое; учебные заведения увеличены в количестве и поставлены на степень совершенства; для обеспечения наших адмиралтейств навсегда в лесном материале назначено было передать в морское ведомство все леса империи; наконец, все предположения морского начальства, которые могли привести к ближайшему исполнению воли Его Величества, всегда были принимаемы во внимание».

Успехи в деле Николая I по возрождению величия российского флота можно было наблюдать уже в 1827 году. Эскадра Балтийского флота посетила Англию, где произвела отличное впечатление. В том же году часть эскадры вошла в Средиземное море и совместно с британской и французской эскадрами выступила против турецкого флота. Решающее сражение произошло 20 октября 1827 года в Наваринской бухте. Турецкий флот состоял из 82 судов, тогда как у союзников их было всего 28. Кроме того, турецкий флот занимал гораздо более выгодную позицию.

Однако союзные эскадры действовали слаженно и решительно, меткой стрельбой выводя из строя один турецкий корабль за другим. Турецкий флот был почти полностью истреблен: из 82 судов уцелело лишь 27.

Наварвинское сражение

В начавшейся в следующем году русско-турецкой войне проявил себя уже Черноморский флот. Он содействовал наступлению войск на Балканском и Кавказском театрах военных действий. Неувядаемой славой покрыл себя бриг «Меркурий», одержавший победу в бою с двумя турецкими линейными кораблями.

Айвазовский. Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями.

Война была закончена в сентябре 1829 года полной победой России. Турция потеряла черноморский берег от устья Кубани до мыса св. Николая. К России отходили острова в дельте Дуная. Она получила право прохода судов через Босфор и Дарданеллы. Южный рукав устья становился русской границей. Наконец, заключенный 14 сентября Адрианопольский мир принес свободу Греции, объявленной независимой (оставалось лишь обязательство ежегодного платежа султану в размере 1,5 миллиона пиастров). Греки теперь могли избрать себе государя из любой царствующей в Европе династии, кроме английской, французской и русской.

В начавшейся в 1826 году войне с Персией вновь проявила себя Каспийская флотилия, оказывая серьёзную помощь сухопутным войскам и одерживая победы на море. В феврале 1828 года был заключён мирный договор между Россией и Персией. По нему Россия сохранила права на земли до реки Астары, получила Эриванское и Нахичеваньское ханства. Персия должна была заплатить 20 миллионов рублей контрибуции, а также утратила право содержать флот на Каспии, что частично повторяло соглашение 1813 года.

Еще более укрепилось влияние Российской империи на Османскую после того, как в 1832 году действующий султан, потерпев поражения от своего вассала паши Египта, оставшись без денег и армии, был вынужден обратиться к Российской империи за помощью. Год спустя контр-адмирал Лазарев повел русскую эскадру в Константинополь. Ее прибытие и высаженный на Босфоре четырнадцатитысячный десант положили конец восстанию. Россия же, по заключенному тогда Уинкар-Искелессийскому трактату, получила в лице Турции союзника на случай боевых действий против третьей страны как на суше, так и на море. Турция обязывалась при этом не пропускать военных судов противника через Дарданеллы. Босфор же при всех условиях оставался открытым для русского флота.

Российский флот во время правления Николая I сильно окреп, количество линейных кораблей сильно возросло, порядок и дисциплина во флоте были вновь налажены.

Первый российский параходофрегат «Богатырь». Современная модель.

Стоит также отметить, что, помимо традиционных парусных линейных кораблей, для военного флота стали строить военные пароходы: в 1826 году был построен пароход «Ижора», вооружённый 8 пушками, а в 1836 году со стапеля Санкт-Петербургского Адмиралтейства был спущен на воду первый параходофрегат «Богатырь», вооружённый 28 пушками.

В итоге к началу Крымской войны в 1853 году Российская империя имела Черноморский и Балтийский флоты, Архангельскую, Каспийскую и Сибирскую флотилии — общей численностью в 40 линейных кораблей, 15 фрегатов, 24 корвета и брига, 16 пароходофрегатов и другие малые суда. Общее число личного состава флота составляло 91 000 человек. Хотя российский флот к тому времени и был одним из самых крупных в мире, однако в области пароходостроения Россия сильно отставала от передовых европейских стран.

КРЫМСКАЯ ВОЙНА

В ходе дипломатического конфликта с Францией по вопросу контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме Россия, с целью оказать давление на Турцию, оккупировала Молдавию и Валахию, находившиеся под протекторатом России по условиям Адрианопольского мирного договора. Отказ русского императора Николая I вывести войска привёл к объявлению 4 октября 1853 Турцией войны России, затем, 15 марта 1854 года, к Турции присоединились Великобритания и Франция. 10 января 1855 года войну Российской империи объявило также Сардинское королевство (Пьемонт).

Россия не была организационно и технически готова к войне. Угрожающие масштабы приобрело техническое отставание российской армии и флота, связанное с коренным техническим перевооружением в середине XIX в. армий Великобритании и Франции, осуществивших Промышленную революцию. Союзники имели значительный перевес по всем типам кораблей, причём паровых линейных кораблей в российском флоте не было вообще. На тот момент английский флот по численности являлся первым в мире, французский был на втором, а русский на третьем месте.

Синопское сражение

Однако 18 ноября 1853 года российская парусная эскадра под командованием вице-адмирала Павла Нахимова разгромила турецкий флот в Синопском сражении. Успешный бой в этом сражении парусного фрегата «Флора» против трех турецких пароходофрегатов говорил о том, что значение парусного флота еще велико. Результат сражения явился основным фактором объявления Франции и Англии войны России. Это сражение также стало последним крупным сражением парусных кораблей.

В августе 1854 российские моряки защитили Петропавловск-Камчатскую крепость, отбив атаку англо-французской эскадры.

Оборона Петропавловской крепости

Основная база Черноморского флота — Севастополь от нападения с моря была защищена сильными береговыми укреплениями. До высадки неприятелей в Крыму укреплений для защиты Севастополя с суши не существовало.

Новые испытания выпали и на долю моряков-балтийцев: им пришлось отражать нападение англо-французского флота, бомбардировавшего укрепления Гангута, крепости Кронштадт, Свеаборг и Ревель, и стремившегося прорваться к столице Российской империи — Петербургу. Однако особенностью военно-морского театра на Балтике являлось то, что из-за мелководья Финского залива крупные вражеские корабли не могли подойти непосредственно к Санкт-Петербургу.

По получении известия о Синопском сражении английская и французская эскадры декабря 1853 года вошли в Чёрное море.

10 апреля 1854 года объединённая англо-французская эскадра обстреляла, в попытке заставить капитулировать, порт и город Одессу. В результате обстрела порт и находящиеся в нём коммерческие суда были сожжены, однако ответный огонь русских береговых батарей не допустил высадки десанта. После обстрела эскадра союзников ушла в море.

Джон Уилсон Кармайкл «Бомбардировка Севастополя»

12 сентября 1854 г. англо-французская армия численностью 62 тыс. человек при 134 орудиях высадилась в Крыму, вблизи Евпатории - Сак, и взяла направление на Севастополь.

Противник двинулся на Севастополь, обошел его с востока и занял удобные бухты (англичане - Балаклавскую, французы - Камышовую). 60-тысячная армия союзников начала осаду города.
Организаторами обороны Севастополя стали адмиралы В.А.Корнилов, П.С.Нахимов, В.И.Истомин.

Противник не решился немедленно штурмовать город и приступил к его осаде, в ходе которой шесть раз подвергал город многодневным бомбардировкам.

На протяжении всей 349-дневной осады особенно напряженная борьба шла за ключевую позицию обороны города - Малахов курган. Взятие его 27 августа французской армией предрешило оставление 28 августа 1855 г. русскими войсками Южной стороны Севастополя. Взорвав все укрепления, батареи и пороховые погреба, они организованно переправились через Севастопольскую бухту на Северную сторону. Севастопольская бухта, место дислокации российского флота, осталась под контролем России.

Хотя война была еще не проиграна и русским войскам удалось нанести ряд поражений турецкой армии и захватить Карс. Однако угроза присоединения к войне Австрии и Пруссии вынудила Россию принять навязанные союзниками условия мира.

18 марта 1856 г. был подписан Парижский договор, по которому России запрещалось иметь на Черном море военно-морской флот, строить крепости и военно-морские базы.
В ходе войны участникам антироссийской коалиции не удалось добиться всех своих целей, но удалось предотвратить усиление России на Балканах и надолго лишить её Черноморского флота.

РОССИЙСКИЙ ФЛОТ ПОСЛЕ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ

После поражения, российский флот, состоявший в основном из парусных кораблей, начал массово пополняться паровыми военными кораблями первого поколения: броненосцами, мониторами и плавучими батареями. Эти корабли оснащались тяжёлой артиллерией и толстой бронёй, однако были ненадёжны в открытом море, медлительны и не могли совершать дальние морские походы.

Уже в начале 1860-х годов в Великобритании была заказана первая российская броненосная плавучая батарея «Первенец», по образцу которой в середине 1860-х годов в России были построены броненосные батареи «Не тронь меня» и «Кремль».

Броненосец «Не тронь меня»

В 1861 году был спущен на воду первый боевой корабль со стальной бронёй — канонерская лодка «Опыт». В 1869 году был заложен первый броненосец, предназначенный для плавания в открытом море — «Пётр Великий».

Специалистами Морского министерства изучен был опыт постройки в США мониторов системы шведского инженера Эриксона с вращающейся башней. В связи с этим, в марте 1863 года разработана была так называемая «Мониторная кораблестроительная программа», предусматривавшая строительство 11 мониторов для защиты побережья Финского залива и действий в шхерах.
Во время гражданской войны в США Россия направила в атлантические и тихоокеанские порты северян две крейсерские эскадры. Эта экспедиция стала показательным примером того, как сравнительно малыми силами можно добиваться крупных политических успехов. Результатом присутствия всего одиннадцати небольших военных кораблей в районах оживлённого торгового судоходства оказалось то, что крупные европейские державы (Англия, Франция и Австрия) отказались от конфронтации с Россией, побеждённой ими же всего 7 лет назад.

Россия добилась отмены запрета держать военно-морской флот в Чёрном море по Лондонской конвенции 1871 года.

Таким образом началось возрождение Черноморского флота, который смог поучаствовать в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. (26 мая 1877 года минными катерами лейтенантов Шестакова и Дубасова на Дунае был потоплен турецкий монитор «Хивзи Рахман»), а к началу XX века состоял из 7 эскадренных броненосцев, 1 крейсера, 3 минных крейсера, 6 канонерских лодок, 22 миноносца и др. судов.

Продолжалось строительство военных кораблей для Каспийской и Охотской флотилий.

К концу XIX века Балтийский флот имел в своём составе свыше 250 современных кораблей всех классов.

Спуск броненосца «Чесма» в Севастополе

Также в 1860-х-1870-х годах была проведена реформа военно-морских сил, заключавшаяся как в полном техническом переоснащении флота, так и в изменении условий службы офицеров и нижних чинов.

Ко всему прочему, в России в конце XIX века начались испытания подводных лодок.

В итоге можно сказать, что в течение второй половины XIX в. Россия создала современный по тому времени броненосный флот, который в плане военной мощи вновь оказался на 3-ем месте в мире.

ЧИТАТЬ ВЕСЬ ПРОЕКТ В PDF

Это статья из проекта "История Российского флота". |